Великая империя зла - Сергей Пилипенко

– Я также думаю оповестить об этом и соседей, чтобы не вмешивались в наши восточные дела, – продолжал Осман, – а это значит, что ты, эмир Абрахим, возьмешь на себя заботу об их послах и пригласишь ко мне во дворец.

Тот, к кому обращались, согласно кивнул и продолжал стоять, молча слушая, что скажет султан.

– Я так же намерен сделать предложение по одному очень личному вопросу. Это касается твоей дочери, Сигизмунд, – и султан вновь указал пальцем на одного из визирей, – ты должен поговорить с ней и выдать замуж за египетского падишаха Эгей-Бастураха. Это замужество даст нам численное превосходство в силе против наших врагов. Пойми, Сигизмунд, это дело государственной важности. Я знаю, что ты против, но помилуй тебя Аллах, ты должен понимать, что государственные дела важнее личных проблем. Может я и жесток, но смотрю вперед, и если это мы сделаем сегодня, то завтра сохраним около двадцати-тридцати тысяч воинов, а это тоже люди и их надо сохранять для блага всех.

Визирь покраснел до ушей, но смолчал. Он понимал, как опасно сейчас произнести хоть слово. Лучше переговорить с султаном с глазу на глаз, хотя без его звездочета и не обойдется. Но это все же лучше, чем при всех.

А Осман продолжал.

– Теперь ты, Экильбай. Что творится у тебя под носом? Персы и греки овладели островами. Я не потерплю такого сумасбродства. Бери воинов и за работу. Сбрось их в море, если надо. Попросят же пощады, помилуй и прости. Оружие все забери и дай им трудиться. Пускай знают, что я забочусь и об их семьях. Благо государства – успех каждого, в нем состоящего, не правда ли, звездочет? – и султан обернулся к позади его стоящему человеку в высоком конусообразном тюрбане со звездой в алмазной оправе.

Тот согласно кивнул головой и молвил:

– Ты прав, мой повелитель. Истина течет из уст твоих. Звезды подсказывают мне то же, – и он, поклонившись султану, отступил в сторону.

– Значит, так тому и быть. Далее, наведите порядок в своих провинциях. Смотреть тошно, как бродят нищие и бедняки. Попрошайничают, вымаливают. Создайте ночлеги им, а лучше приобщите к работе. Это будет польза всем. И последнее. Услышу или увижу о вашей корысти в должностях – отрублю головы, не смотря ни на что. Ты меня понял, Халиб, – и султан повернулся к одному из участников совета.

Тот испуганно обернулся по сторонам, словно боясь, что это случится уже сейчас и, пав на колени, пролепетал:

– Прости меня, о милейший и великий, не знал, что творю. Слуги подвели, ушам своим не верю теперь.

– Хорошо, прощаю и встань с колен. Подобно тебе занимаемому посту непригоже в ногах валяться. Разберись на месте, но по справедливости. Услышу, что казнил невинных, отрублю голову сам.

Султан встал с трона, давая понять, что совет окончен.

Все потихоньку начали расходиться.

Остались только сам Осман, звездочет, слуги и Сигизмунд.

Султан удивленно поднял брови:

– Ты что-то хотел? – задал он вопрос.

– Да, о мудрейший, – хотел было подлестить тот.

– Хватит, не терплю лести, обращайся проще, чего ты хочешь, – отбрил тут же Осман.

– Я бы хотел поговорить с тобой по поводу своей дочери.

– Я же сказал, дело решенное и обжалованию не подлежит. Или ты хочешь, чтобы я насильно и привселюдно на площади опозорил тебя?

– Нет, что ты, что ты, мой повелитель, – залепетал Сигизмунд, – я просто хотел повременить с этим.

– Не темни, отвечай, что у тебя на уме, – загорелся султан.

Эмир понял, что попал в точку и сейчас его выслушают.

– Я хотел бы, чтобы ты изменил свое решение, а взамен я сообщу тебе имя твоего врага.

– Что-о-о? – протянул Осман, – ты, собачья шкура, хочешь со мной торговаться?

– Погоди, погоди, мой владыка. Я долго решался на это, но все же сообщу, что за твоей спиной строят козни.

– И кто это? – не выдержал Осман.

– Я знаю и так, – подтвердил стоявший позади звездочет, – это те, кто вчера сидел рядом с тобой у трона и предлагал выгодную партию с золотом.

– А-а, Телибад, – почему-то успокоился султан, – я знаю, что у него на уме.

– Но, не он один, – ответил все тот же эмир, – с ним Абдуль-ибн-Саид, Айлаг-о-верты, Эй-ко-Вен и Селихат.

– Что? Моя вторая жена? – вскричал Осман.

– Да, к сожалению, это так, – подтвердил звездочет.

– А почему ты об этом мне раньше не сказал? – рассердился султан, обращаясь к звездочету.

– А зачем, я и так знал, что он скажет тебе это, – и звездочет спокойно отошел в сторону.

– Хорошо, – согласился неожиданно султан, принимая для себя какое-то решение, – я подумаю еще, но особо не надейся. Если не найду другого способа, то выход один – все тот же.

– Спасибо, спасибо, – раскланялся эмир, отступая потихоньку назад, – премного тебе благодарен.

– Ладно, иди, нечего тянуть, – и султан отмахнулся, как от назойливой мухи, погружаясь в свои думы и садясь на трон.

Волнение султана нарастало.

В конце концов, он встал со своего места и заходил по комнате. Звездочет сидел в стороне и, казалось, не обращал на него внимания.

– Я знаю, ты много о чем не договариваешь, – обратился вдруг к нему Осман, – но все ж прошу тебя, объясни, как получилось, что моя жена влезла в это дело?

– Дело не в жене, султан. Дело в самом тебе. Ты уже давно забыл о них всех, а они томятся и ждут твоей ласки. Сколько их, сотни? А сколько тебе надо, как человеку? Скажи честно.

– Откровенно говоря, немного, – согласился султан, – но я не могу этого сделать. Иначе, падет могущество империи. Да и халифат, который меня поддерживает, может отступить в сторону моих давних врагов. Ты ведь это знаешь.

– Да, к сожалению, это правда. Но все же это не единственная причина, по которой она вступила в сговор с другими. Главное это то, что она не может заставить себя разделить первенство между женами. Такой уж у нее характер. Hо все же не это основное. Она узнала о твоей Бахчисарайской деве.

– Как? – удивился султан, – мы ведь хранили все это в тайне.

– Да, хранили, но кое-кто из твоих людей все же не сдержал языка.

– Я вырву им всем злые языки, – нахмурился и вновь заходил по комнате султан, – я оскоплю каждого, кто осмелится вступить с ней в контакт, а тем более в заговор.

– Ты что, хочешь оскопить самого себя? – засмеялся звездочет.

Султан ошарашено посмотрел в его сторону и сам засмеялся.

– О, Аллах, а ведь это правда. Ну ладно, сейчас не до этого. Лучше посоветуй, что сделать.

– Не знаю, дело твое, ты повелитель – тебе и решать. Я лишь смотрю на звезды, дают ли они добро или нет.

– И что же говорят они сейчас? – хитро прищурил глаз султан.

– Они говорят, что пора тебе взяться за дело самому и посерьезней, – ответил звездочет.

– Да, это правда. Но, что будет с моим сыном? Успею ли я перехватить их подлог или уже поздно?

– Вряд ли, но я знаю другое. Он сядет на это место, невзирая ни на что.

– Дай, Аллах, – ответил султан и вновь принялся мерить шагами комнату.

– Абдах не допустит этого, – вновь сказал султан, – он мне предан, – как-то неуверенно продолжил Осман.

Звездочет ничего не ответил и оставил его наедине со своими мыслями.

Спустя минут двадцать, после очередного погружения в думы, Осман позвал своего эйфира.

– Вели седлать, мы выходим в поход. Сообщи об этом всем, кому нужно, – и султан удалился из комнаты.

Эйфир тоже вышел, и комната оказалась пуста.

Но через минуту вдалеке зала появилась чья-то голова, а затем и все тело.

Это был человек среднего роста, одетый в одежды султанского поводыря. Он быстро выскочил из занимаемой им ниши и пошагал из комнаты.

За ним последовала другая тень, одетая в такие же одежды, разве что отличавшиеся размером и цветом.

Вскоре они скрылись из виду. В комнату вошли двое.

Это были слуги, которые занялись уборкой. Один сказал другому:

– Ты видел, как султан отрезал уши нашему бею во время прошлого совета?

– Нет, – ответил второй.

– А я видел. И правильно сделал султан. Бей сильно заелся в последнее время. Даже таких, как он, перестал уважать, не говоря уже о бедняках.

– А, что толку, – ответил опять другой, – нам-то от этого не легче.

– Это нам, – согласился первый, – а кому-то повезло.

И они дальше продолжили свой труд.

Затрубили горны и трубы.

Весь дворец перепуганно зашумел. Повсюду сновали слуги, бегали какие-то люди в одеждах, схожих султанским писарям, и, то и дело, раздавались какие-то команды.

Наконец, на площади внутри дворца образовалась колонна всадников и колонна мулов, запряженных в повозки, в основном состоящих из деревянных обшитых вокруг основы досок и легких наметов сверху.

Среди всего этого очень ярко выделялась султанская повозка. Вся покрыта золотыми росписями, а также украшена в отдельных местах настоящими изумрудными камнями и алмазами на вышитом серебром полотне и со знаменем на борту. Но она была пуста.